Когда Итан родился, врачи сразу сказали родителям: у мальчика нет рук. Прогнозы были жестокими — ему предстояло прожить жизнь «с ограничениями». Но они не знали, что ограничений у Итана не будет вовсе.
С самого детства он учился делать всё ногами — держать ложку, открывать двери, листать книги. Но однажды, в шесть лет, он впервые взял кисть пальцами ноги. И всё изменилось.
Сначала это были простые каракули, потом — линии, формы, цвета. Родители купили ему краски, и вскоре стены дома запестрили яркими мазками. В двенадцать лет он уже рисовал пейзажи, портреты и даже участвовал в выставках для молодых талантов. Его называли «мальчиком, который пишет душой, а не руками».
Но одна картина стала особенной.
Однажды ночью он долго не мог уснуть. Говорил потом, что ему приснился сон — очень ясный, будто кто-то звал его. Утром он встал, поставил холст и начал рисовать. Молча, без эскизов, без остановки. Почти восемь часов подряд.
Когда родители вошли в комнату, они замерли.
На полотне был портрет женщины — незнакомой, но такой живой, что казалось, она сейчас заговорит. Взгляд мягкий, усталый, будто с любовью смотрит на Итана. Но самое странное — на шее у женщины висел кулон. Тот самый, который Итан носил с детства — подарок от бабушки, умершей до его рождения.
Когда родители показали картину бабушке по линии матери — та побледнела. Женщина на портрете была копией её дочери, умершей во время родов… матери Итана.
С тех пор мальчик больше не писал портретов. Только абстрактные картины, полные света и движения. Его работы продавались по всему миру, но та — единственная, первая — осталась у него.
Он говорит, что больше не видит ту женщину во сне.
Просто чувствует, что она всегда рядом — в каждой кисти, каждом мазке, каждом вдохе перед тем, как начать писать новую картину.
