Дождь хлестал по крышам, ветер рвал ветви, словно хотел вырвать деревню с корнями. Ночь была такой чёрной, что казалось — сама тьма сошла на землю. В этом грохоте грома и свисте ветра маленький мальчик по имени Тимофей бежал босиком по залитой водой дороге. Ему было всего восемь лет. Лицо — в шрамах после пожара, глаза — огромные, полные слёз и страха. Но в руках он держал самое дорогое, что у него было: крошечный свёрток, крошечную жизнь — свою новорождённую сестрёнку.
Дом рухнул меньше часа назад. Гром, удар молнии, и крыша вспыхнула, как факел. Мать успела крикнуть:
— Тима, беги! В больницу! Только неси её, слышишь?!
А потом потолок рухнул, и её голос затих.
Тима стоял среди пламени, обжигая ноги, задыхаясь от дыма, но даже не думал отпускать сестру. Он выскочил на улицу, в дождь, где ветер сразу сдул с него последние тёплые слёзы. У него не было обуви, не было даже куртки. Только старый плед, в который он завернул малышку, и надежда, что в больнице, на другом конце посёлка, есть кто-то, кто сможет ей помочь.
Дорога превратилась в реку. Вода хлестала по ногам, глина засасывала, но он шёл. Каждый шаг отдавался болью — ноги сбиты, колени в крови. Он падал, поднимался, снова падал, прижимая сестру к груди. Она почти не дышала. Маленькое личико побледнело, и Тима шептал:
— Потерпи… пожалуйста, потерпи…
Когда вдалеке мелькнул огонёк — больница, он подумал, что видит мираж. Но это был свет! Настоящий! Он побежал из последних сил, спотыкаясь, скользя по грязи.
— Помогите! — кричал он, но ветер уносил его голос.
Он стучал кулаками в стеклянные двери, пока изнутри не выбежала медсестра.
— Боже, ребёнок! — воскликнула она, подхватывая его и заворачивая сестру в сухое полотенце. — Что случилось? Где родители?
Тима хотел ответить… но только губы дрожали. Он потерял сознание прямо у дверей.
Очнулся он уже утром — в палате, под белым одеялом. Солнце пробивалось сквозь занавески, и впервые за ночь было тихо. Возле кровати сидела та же медсестра.
— Ты проснулся, герой, — улыбнулась она. — Сестра жива. Врачи сказали, что если бы ты пришёл хотя бы на десять минут позже…
Она не договорила. Просто сжала его руку.
Тима отвернулся к окну. Там, за стеклом, всё ещё лужи и следы шторма. Но над больницей уже поднималась радуга.
Прошли годы.
На стене той же больницы теперь висела фотография — мальчик с перебинтованными руками и девочка в пелёнке на руках. Под снимком — табличка:
“Тимофей Селин. 8 лет. Спас свою сестру в ночь великого шторма.”
Каждый, кто проходил мимо, останавливался. А однажды, через много лет, к этой фотографии подошла молодая девушка в белом халате — врач-неонатолог. Она долго смотрела на снимок, потом тихо сказала:
— Спасибо, братик…
Она коснулась стекла кончиками пальцев и улыбнулась.
В коридоре тихо погас свет — как будто кто-то сверху подмигнул ей.
