Это случилось в тихом американском пригороде — там, где одинаковые дома стоят в ряд, газоны подстрижены до миллиметра, а по утрам пахнет кофе и свежей травой.
Томас Рид жил здесь всего третий месяц. После развода он хотел тишины, простоты и новых начинаний.
В тот день было солнечно. Он читал газету у окна, когда услышал странный звук — низкий, хриплый, будто кто-то ворчал.
Потом — удар. И громкое, дикое рычание.
Томас поднялся, подошёл к двери и, не дыша, посмотрел в глазок.
То, что он увидел, заставило его отшатнуться.
Прямо перед его домом, на тротуаре, мужчина боролся с медведем. Настоящим, огромным, с мокрой бурой шерстью, блестящей на солнце. Мужчина — высокий, в рваной куртке — держал в руках железную трубу и пытался оттолкнуть зверя, который наваливался на него, рыча и оскалившись.
Сцена выглядела настолько нереальной, что мозг Томаса отказывался верить.
Но звуки — удары, тяжёлое дыхание, визг металла по асфальту — были реальными.
А потом он услышал женский крик.
— David! Назад! Не подходи!
Томас напрягся. У забора стояла женщина с ребёнком на руках — плакала, кричала, но мужчина не слушал. Он защищал их.
Медведь взревел и рванулся вперёд. Давид ударил его трубой, но зверь лишь разозлился сильнее. Томас хотел позвонить в полицию, но рука не слушалась. Всё происходило слишком быстро.
В какой-то момент зверь прижал Давида к земле. Женщина закричала.
И вдруг — медведь остановился.
Его голова медленно повернулась к дому Томаса.
Прямо к глазку двери.
Томас замер. Сквозь крошечное стекло он увидел пару тёмных глаз. Они не были животными. В них было… сознание.
Взгляд был не яростный — осознанный. Почти человеческий.
Он отпрянул, сердце билось в ушах. Снаружи слышалось тяжёлое дыхание. Что-то царапнуло по двери. Потом — тишина.
Когда он снова посмотрел, зверь исчез.
Давид лежал на земле, задыхаясь, а женщина бежала к нему, плача. Томас распахнул дверь и выбежал наружу.
— Боже, вы живы? — крикнул он.
Мужчина медленно поднял голову. Лицо было в крови, но взгляд — ясный.
— Он не хотел убивать, — сказал он хрипло. — Он просто… пришёл за мной.
— Кто? — спросил Томас.
— Медведь, — ответил Давид. — Я его помню. Два года назад, на Аляске, я выстрелил в него, чтобы спасти своего сына. Я думал, он умер… но, похоже, нет.
Он поднялся, тяжело опираясь на колено, и посмотрел в сторону леса.
— И теперь он нашёл меня.
Томас стоял, не зная, что сказать. Женщина прижимала ребёнка к груди, плакала.
А Давид всё смотрел в сторону деревьев. Потом вдруг побледнел.
— Он не ушёл, — прошептал он.
Из-за кустов донёсся шорох.
Но никто больше не появился. Только лёгкий ветер колыхал траву.
Полиция приехала через двадцать минут. Осмотрели всё — следов почти не было. Только один огромный отпечаток лапы у калитки и тёмное пятно на асфальте.
К вечеру всё затихло. Томас наконец запер дверь и включил свет.
Но сон не приходил.
Под утро он подошёл к двери, решив убедиться, что всё спокойно.
Посмотрел в глазок.
И замер.
На тропинке, где днём шла схватка, лежал медвежий ошейник. Потёртый, металлический, с табличкой.
Он присмотрелся. На табличке было выгравировано:
PROPERTY OF T. REED
Томас медленно отступил от двери, чувствуя, как холод поднимается по спине.
Он ведь никогда не имел никакого питомца.
И всё же…
на обратной стороне таблички было выбито ещё одно слово, едва заметное под царапинами:
“HOME.”
