Ночь была чёрной, как уголь. Снег валил стеной, ветер выл так, будто хотел вырвать из земли всё живое. Где-то на пустынной трассе, в десятках километров от ближайшего города, стоял старый микроавтобус, завязший в сугробах по самые колёса. Двигатель заглох, аккумулятор сел.
Внутри — только слабый свет фонарика и женщина, сжимающая живот. Её звали Эмилия Брандт, тридцать лет, бездомная, одна. Судьба вымотала её до последней капли. Она потеряла дом, работу, мужа, а потом и последнюю надежду. Но ребёнок — тот, что рос внутри, — оставался её единственным светом.
И вот теперь, посреди снежной пустыни, этот свет готов был появиться на свет — в самый страшный момент. Она понимала, что помощи не будет. Телефон разряжен, машин нет, дороги заметены. Каждая схватка резала тело болью, дыхание вырывалось облаками пара. Она стелила на пол старые куртки, пыталась не кричать, но ветер всё равно глушил звуки. “Потерпи, малышка… потерпи чуть-чуть,” — шептала она сквозь слёзы.
Но силы уходили. Мороз пробирался под одежду, пальцы немели, глаза слипались от усталости. Эмилия уже почти не чувствовала боли — только тихое желание, чтобы ребёнок хоть успел вдохнуть воздух… хоть на секунду. И вдруг — гул. Сначала слабый, потом всё громче. Сквозь метель прорезался грохот двигателей.
Несколько ослепительных лучей прорвали снежную пелену. Эмилия подняла голову. Из бури, словно из другого мира, выехали десять мотоциклов. Огромные байки с мигающими фарами и ревущими двигателями.
Впереди — мужчина в кожаной куртке с надписью “Iron Brotherhood”. Его лицо было покрыто инеем, глаза щурились от снега. — Чёрт возьми, вы это видите?! — крикнул кто-то. — Там машина! Байкеры остановились, спрыгнули и подбежали к фургону. Один выломал дверь. Внутри — слабый крик. Женщина, бледная, в поту, сжимала живот. — Она рожает! — выкрикнул один. — Живее, парни, сюда одеяла! Они действовали без слов.
Один снял куртку и подложил под голову Эмилии. Другой включил фары всех мотоциклов, чтобы создать хоть немного света. Третий принес аптечку. Снег метался вокруг, но внутри этого круга — словно появился остров тепла и решимости. Лидер, высокий мужчина по имени Маркус, опустился на колени рядом.
— Слушай меня, милая, — сказал он спокойно. — Мы с тобой. Ты справишься. Она смотрела на него сквозь пелену боли и едва выдохнула:
— Я не могу… — Можешь, — сказал он твёрдо. — Сейчас или никогда.
Снаружи завывал ветер, но внутри всё словно остановилось. Несколько долгих минут — крики, дыхание, команды, снег, пар, руки, сжимавшие её ладонь… И вдруг — крик ребёнка. Чистый, пронзительный, живой.
Один из байкеров, у которого дрожали руки, завернул младенца в шёлковый шарф, кто-то отдал свою рубашку. Эмилия плакала, не веря, что слышит этот звук. — Это девочка, — сказал Маркус, улыбаясь. — Сильная, как её мать. Они устроили импровизированное укрытие из байков, чтобы защитить женщину и ребёнка от ветра.
Один из парней пробился по рации до ближайшего города, вызвал скорую. К тому моменту, как спасатели добрались, байкеры всё ещё стояли вокруг, обогревая моторы, чтобы согревать воздух. Когда врач увозил Эмилию с младенцем, она слабо улыбнулась Маркусу: — Почему вы вообще здесь были?.. Он пожал плечами:
— Каждый год в этот день мы едем по этой дороге. Сегодня — день, когда погиб наш друг. Мы всегда останавливаемся, где чувствуем, что кому-то нужно помочь.
Она не смогла ничего ответить. Только прижала к себе дочку и посмотрела в окно скорой. Снег снова закружился, но среди белой мглы она видела — десять огней, медленно исчезающих в темноте.
С тех пор каждый год, когда наступала зима, группа байкеров приезжала в больницу того города. Они приносили игрушки, одеяла и конфеты для детей. И всегда — в один и тот же день.
Потому что в ту ночь, в буре и снегу, они стали больше, чем просто братьями дороги. Они стали ангелами из метели.
