В тот сентябрьский день Анна, 67-летняя пенсионерка из небольшой деревни под Костромой, вышла в лес, как делала это каждую осень. Корзина, ножик, термос с чаем — всё привычно, спокойно. Утро было прохладное, но солнечное: золотые листья кружились в воздухе, земля пахла грибами и мхом.
Анна шла по знакомой тропе, напевая себе под нос старую песенку. Лес был её отдушиной — место, где не нужно было думать о суете и болячках. Она шла всё дальше, радуясь, что никто не тронул её любимую поляну.
Под елью блестели шляпки опят, чуть дальше — подосиновики, плотные, как игрушечные. Корзина быстро наполнилась. Но стоило ей шагнуть за упавший ствол, как земля под ногами вдруг дрогнула. Сначала послышался глухой хруст, будто ломался лёд под тяжестью, а потом — провал.
Анна даже не успела вскрикнуть. Почва ушла из-под ног, и она полетела вниз вместе с комьями земли и листьями. Всё заняло несколько секунд — удар, боль в ноге, темнота. Когда она пришла в себя, было тихо. Только где-то сверху сверкал слабый просвет — то было небо. Анна лежала на влажной земле, окружённая холодом и запахом гнили. Она попыталась подняться — нога болела, но двигалась.
Осмотрелась. Стены ямы были неровные, земляные, вросшие в корни деревьев. Высота — метра четыре, не меньше. Она закричала: — Эй! Есть кто? Помогите! Эхо ответило, но лес молчал.
Тогда Анна, дрожа, достала из кармана фонарик. Свет прорезал тьму — и осветил нечто, от чего её сердце замерло. В нескольких метрах от неё, прямо в стене ямы, виднелось что-то белое. Сначала она подумала — корень.
Но приглядевшись, поняла: кость. Человеческая. Она отшатнулась, ударившись спиной о стену. Подняла луч выше — и увидела, что это не одна кость. Вся стена была испещрена останками — ребра, черепа, фрагменты одежды, ржавые пуговицы. В нос ударил гнилостный запах. Анна стояла, едва дыша. — Господи… — только и прошептала она.
Она поняла, что оказалась не просто в яме — в старом захоронении. Возможно, времен войны. Или, может быть, это что-то другое, забытое и страшное. В панике она попыталась выбраться. Но земля осыпалась под руками, и каждый раз, когда она цеплялась за корни, те ломались. Фонарик выскользнул и покатился к стене — туда, где торчал череп.
Из глазниц чернела пустота. Анна зарыдала. Время текло медленно. Прошёл, наверное, час, может, больше. Она чувствовала, как холодает, как темнота сгущается. И вдруг — звук. Сверху что-то зашевелилось. Треск веток. — Эй! — закричала она снова. — Здесь кто-нибудь есть?! Ответа не было. Но тени наверху двигались.
На секунду показалось, что кто-то смотрит вниз. Силуэт. — Помогите! — снова крикнула она. Но вместо ответа послышалось тихое шуршание, словно кто-то медленно отходил в сторону. И тогда Анна заметила: под её ногами что-то заскрипело. Она направила фонарик вниз. И обомлела.
На полу, прямо у её ног, в земле, виднелся старый деревянный ящик. Полусгнивший, с железными уголками. В одном месте доски были проломлены, и изнутри сверкнуло что-то металлическое — как будто золото. Она осторожно коснулась — доска отвалилась. Внутри лежали старинные монеты, серебряные кресты, медали, и… пуля, застрявшая в кости руки, что торчала из ящика. Анна отпрянула. Сердце бешено колотилось.
Это не было обычное захоронение. Это было место, где кто-то когда-то спрятал тело и сокровище вместе. Она снова подняла глаза — и замерла. На краю ямы стоял человек. В длинном тёмном плаще, с капюшоном. Он не двигался. Просто смотрел вниз. Фонарик выскользнул из рук и погас.
— Кто вы?! — крикнула она в отчаянии. Тишина. Потом — тихий, хриплый голос сверху:
— Этого места никто не должен был находить…
Последнее, что она успела услышать — звук, будто сверху снова посыпалась земля.
На следующий день поисковая группа обнаружила в лесу свежий провал. Корзина с грибами лежала рядом, аккуратно поставленная у дерева. А внизу — ничего. Ни ямы, ни следов.
Только ровная земля и странное ощущение, что лес знает больше, чем рассказывает.
