Это должно было быть идеально. Белое платье, живой оркестр, нарядные гости и тот самый момент — разрезание торта под музыку и залпы фейерверков. Все ждали, когда невеста и жених возьмут нож, чтобы разрезать многоярусное чудо, украшенное золотыми розами.
Но когда зал погрузился в полумрак и зазвучали первые аккорды, кто-то из организаторов дал сигнал.
И прямо за окнами, почти над площадкой, вспыхнул первый залп салюта. Красный, яркий, грохочущий.
Невеста вздрогнула. Потом второй, третий — залп был таким сильным, что вибрировали стекла. Гости восторженно аплодировали, кто-то снимал видео, но она… Стояла неподвижно. Пальцы дрожали, в глазах — ужас.
Жених попытался взять её за руку, но она отступила.
— «Кто это придумал?..» — прошептала она, не отводя взгляда от окна, где вспыхивало небо.
Музыка играла, гости смеялись, а она шептала всё громче:
— «Остановите это. Сейчас же!»
Но было поздно. Огромный золотой фейерверк взорвался прямо над банкетным залом, осветив лица гостей.
Она закрыла уши, опустилась на колени и закричала.
Позже, когда всё стихло, она стояла у окна — бледная, в платье, испачканном кремом и пеплом от петард.
Жених стоял рядом, растерянный и злой.
— «Это был сюрприз. Для тебя!»
Она повернулась к нему и произнесла спокойно, но так, что в зале повисла тишина:
— «Если ты не слышал, что я ненавижу салюты… ты не слышишь меня вовсе.»
Гости переглядывались. Кто-то шептал: “нервный срыв”, “переживания”, “волнуется”. Но она сняла кольцо, положила его на стол рядом с тортом — и вышла в темноту, где ещё пахло дымом и порохом.
Никто не знал, что когда ей было десять, именно такой салют стал последним, что она увидела перед пожаром, в котором погиб её отец. С тех пор громкие звуки вызывали у неё панический страх. Она просила — никаких фейерверков. Но никто не послушал.
А теперь на месте, где должен был звучать свадебный марш, стояла невеста, смотрела на чёрное небо — и понимала: лучше быть одной, чем с тем, кто не слышит твоего “не надо”.
