Мы давно мечтали увидеть Альпы — настоящие, снежные, сияющие вершины, которые видишь только на открытках. Я, Эмиль Хофман, и моя девушка Лариса Рейн, ещё два наших друга — Марио Карверо и Софи Линдстрём — взяли автомобиль напрокат в Мюнхене и выехали ранним утром, чтобы успеть к первому солнцу над австрийскими горами.
День начинался идеально. Серое небо постепенно светлело, дорога петляла между деревнями, где дома украшены резьбой, а коровы лениво выходили на пастбища. Мы смеялись, включили музыку, пили горячий кофе из термоса и строили планы о том, как будем гулять по ледникам.
— Если повезёт, — сказал Марио, вглядываясь в карту, — успеем до подъёмника и встретим рассвет над вершинами.
Но горы приближались быстрее, чем мы ожидали, и вместе с ними — туман. Сначала лёгкий, серебристый, потом — плотный, белый, словно в него опустили молоко. Дорога стала уже, серпантины — круче. Мы выключили музыку. Даже мотор стал казаться громким.
— Эмиль, будь осторожнее, — тихо сказала Софи. — Здесь часто сходят камни.
Через несколько минут дождь превратился в мокрый снег. Асфальт блестел, как зеркало. Я сбросил скорость. Но через поворот нас ждало то, чего никто не успел увидеть.
Мы вылетели.
Колёса потеряли сцепление с дорогой, машину резко повело в сторону. Я почувствовал, как будто нас кто-то толкнул невидимой рукой. В ушах — только крик Ларисы. Руль вырвался из рук, и всё вокруг превратилось в размытое кружение стекла, снега, металла.
Удар.
Машина перевернулась, ударилась крышей об обочину, прокатилась по склону и застряла между двумя камнями, оставшись на боку. Внутри пахло бензином, порохом от подушек безопасности и кровью.
— Все живы?! — прохрипел Марио.
Лариса плакала, но кивнула. Софи держалась за бок — по руке стекала кровь. Я дернулся — ремень врезался в грудь, но я был в сознании. Машина скрипела, ветер бил в разбитое окно, снаружи — белый туман и тишина.
— Нужно выбираться, — сказал я тихо, хотя зубы стучали. — Машина может загореться.
Марио коленом выбил остатки стекла. Я вытолкал дверь вверх — теперь она стала потолком. Холодный воздух ударил в лицо. Мы помогали друг другу вылезти наружу — по одному, медленно, осторожно, боясь нового обвала.
Снаружи было ещё хуже.
Мы стояли на узкой полосе земли над пропастью. Внизу — тёмный лес и обрыв. Машину только чудом удерживали два огромных камня. Снег шёл всё сильнее, дорогу уже почти не было видно. Телефона — связь отсутствовала.
— Если мы не дойдём до трассы в ближайший час, — сказал Марио, глядя на Ларису, — мы здесь замёрзнем.
— А идти — куда? — спросила Софи дрожащим голосом.
Я посмотрел вверх на серпантины — там, где в тумане исчезала дорога.
— Назад, — сказал я. — По следам шин. Мы ехали отсюда.
Мы шли медленно, держась за перила, которых почти не осталось. Снег резал кожу, ботинки скользили. Машина позади уже не была видна — словно её никогда не существовало.
Прошло, казалось, целая вечность — но на самом деле только двадцать минут, когда вдалеке показались фары. Машина. Мы замахали руками. Фары остановились. Из неё вышел мужчина — высокий, с густой бородой и тёплым акцентом.
— Mein Gott… вы в порядке? — сказал он.
Его звали Йозеф Штайнер, он жил в доме неподалёку. Он усадил нас в свою машину, дал одеяла, горячий чай.
— Вам повезло, — тихо сказал он. — На этом участке уже много не возвращались.
Я обернулся к друзьям. У всех дрожали руки. Лариса тихо прижималась ко мне.
Мы ехали смотреть горы. Но теперь они уже не казались нам красивыми. Они — смотрели на нас.
