Это случилось в обычный солнечный день, когда казалось, что в мире не может произойти ничего страшного.
Алексей возвращался домой с работы. Его дорога всегда проходила мимо железнодорожного переезда — тихого, полузаброшенного, где поезда проходили редко. Он шёл, слушая музыку, думая о предстоящих выходных, когда вдруг заметил движение между рельсами.
Он остановился.
На шпалах, прямо в полосе пути, что-то шевелилось.
Сначала он подумал — мусор, кусок ткани, ветер. Но присмотревшись, понял: это маленький лисёнок. Рыжее комочком, дрожащее существо пыталось выбраться, но лапка застряла между металлическими рельсами. Он дёргался, пищал — и от этого звука у Алексея всё внутри сжалось.
Он оглянулся — пусто. Ни людей, ни звука. Только лёгкий ветер и далёкое эхо гудков.
— Потерпи, малыш, — пробормотал Алексей и шагнул на пути.
Он опустился на колени, осторожно протянул руку. Лисёнок пытался отползти, но лапка была крепко зажата между шпалой и рельсом. Алексей попытался приподнять металл, но тот не двигался. Он дёрнул сильнее — бесполезно.
И тут — он услышал это.
Низкий, далёкий гул.
Он замер. Поднял голову. Вдалеке, за поворотом, мелькнула белая вспышка — фары.
Поезд.
Звук усиливался с каждой секундой. Воздух задрожал, металлический ритм приближался, и в одно мгновение всё внутри Алексея перевернулось.
Он понял: если сейчас уйдёт — лисёнок погибнет. Если останется — погибнет он сам.
Время словно остановилось.
Он снова наклонился и попытался освободить лапку.
— Давай же… пожалуйста, давай… — выдохнул он.
Лисёнок жалобно пискнул, его маленькое тело дрожало. Алексей поддел шпалу рукой, почувствовал, как металл двинулся — едва, но двинулся!
Он рванул сильнее, почувствовав, как кожа с ладоней рвётся о камни.
Гул стал оглушающим.
С каждой секундой рельсы под ним вибрировали сильнее. Воздух наполнился пылью, дрожью, грохотом.
И вдруг — щёлк!
Лапка освободилась.
Лисёнок вырвался и, будто поняв всё, прыгнул ему прямо на руки. Алексей поднялся, сжал зверька и бросился в сторону насыпи.
В тот же миг поезд пронёсся мимо — с ревом, свистом, ветром, который сбил его с ног. Он упал в траву, прижимая лисёнка к груди.
Шум постепенно стих. Воздух снова стал прозрачным.
Он лежал, тяжело дыша, чувствуя, как дрожит под его рукой маленькое, живое существо.
— Всё, всё… ты в порядке, — прошептал он.
Лисёнок смотрел на него своими янтарными глазами — напуганными, но полными жизни. Алексей осторожно отпустил его, и тот, хромая, побежал в сторону леса, оглянувшись один раз — словно прощаясь.
Алексей остался сидеть на траве, не веря, что всё закончилось. Ладони были в крови, сердце колотилось так, будто хотел вырваться наружу. Он посмотрел на уходящий поезд и только тогда понял, насколько близко всё было.
Он ещё долго сидел там, пытаясь осознать, что только что произошло.
И когда он уже собрался уходить, вдруг заметил на шпалах небольшую каплю крови и клочок рыжей шерсти.
Он поднял их, задумчиво сжал в руке.
А потом увидел — на металле, где застряла лапка, остался царапина. Нечёткая, но похожая на буквы.
Три кривых символа, будто выцарапанные когтями:
“ЖИВИ.”
