Я никогда не думала, что обычная дверь может так пугать. Но всё началось с того момента, как я впервые увидела её — маленькую девочку в сером пальто, с двумя тонкими косичками и старой плюшевой игрушкой в руке. Она просто стояла у моей двери и смотрела на неё, не нажимая звонок. А потом — резко разворачивалась и бежала прочь.
Я живу в частном доме на окраине города. Соседи далеко, улица тихая. Сначала я решила — ошиблась адресом. Но на следующий день — снова. Утром. И снова — взгляд на мою дверь, сжавшаяся в руках игрушка, и побег.
На третий день я уже ждала. Услышала лёгкие шаги по гравию, выглянула в окно — она опять там. Стоит. Смотрит. Стоит минуту. Потом — убегает. И каждый раз — молчит.
На четвёртый день я не выдержала. Открыла дверь, но девочка сразу рванула прочь. Я крикнула:
— Подожди! Ты чего-то хочешь?
Она остановилась только у ворот. Обернулась. Посмотрела так… будто и просит помощи, и боится её. Но не сказала ни слова.
Я решила не трогать. Может — игра? Может — родители рядом? Но когда на пятый день она снова пришла — уже в дождь, в промокших ботинках, — я не выдержала. Вышла и тихо сказала:
— Я не сделаю тебе ничего плохого. Если нужна помощь — просто скажи.
И она впервые заговорила. Еле слышно:
— А… Тётя… у вас дверь… такая же.
Я не поняла:
— Какая — такая же?
Она опустила глаза:
— Как у неё.
На следующий день я позвонила в полицию. Да, возможно звучало глупо — «девочка стоит у моей двери». Но внутри было чувство, что это не просто детская игра.
Полицейские приехали, поговорили с ней. Девочка молчала. Только крепко держала свою игрушку — потрёпанного зайца с одним глазом. Им удалось узнать только имя — Мила. 4 лет.
Когда они отвезли её домой, я услышала разговор и поняла всё. Её мама… пропала два месяца назад. Ушла утром на работу — и не вернулась. Только телефон нашли в лесу, недалеко отсюда. Отец пил, не искал. Девочку почти никто не замечал.
А теперь — самое страшное.
Оказалось, дом, где они жили раньше, был почти точной копией моего. Та же дверь. Та же урна у крыльца. Даже такой же треснувший левый ступень. Девочка каждый день ходила туда… и стучала. А вдруг мама откроет?
Но потом они переехали, дом продали. А она — нашла похожий. Мой. И всё надеялась: вдруг мама здесь.
Я не знала, что сказать. Она сидела у меня на кухне, грела руки о чашку чая и шептала:
— Она же должна где-то быть… правда?
А вечером, когда полицейские уехали, она оставила у двери своего зайца. А сама сказала:
— Если мама придёт — дайте ей… он всегда с ней спал.
Я стояла и не могла сдержать слёзы.
Через неделю маму Милы действительно нашли. Не живой. В старом колодце за городом. Её искали долго. Нашли случайно — когда местная женщина пожаловалась на запах.
Полицейские не стали говорить девочке сразу. Они пришли ко мне, потому что знали — она будет опять тут.
Я сама отдала ей новость. Тихо. Без лишних слов. Она слушала и молчала. Потом просто подошла к двери — и тихо приложила к ней ладонь.
— Я всё равно буду приходить, — сказала она. — Вдруг… вдруг она услышит.
С тех пор она действительно иногда приходит. Садится на ступени. Молчит. Я не прогоняю.
И каждый раз, когда она уходит, я вижу в щели под дверью того самого зайца. Значит — она была.
И я вдруг верю, что матери… даже если уходят — всё равно находят дорогу туда, где их ждут.
