Анри всю жизнь чинил чужие часы. Старые, настенные, наручные — каждые со своим характером, со своей тишиной между тиками. В его мастерской всегда пахло маслом, деревом и временем. Он любил слушать, как после ремонта часы снова «оживают» — будто кто-то вернулся домой после долгого пути.
В тот день ему принесли старые карманные часы — в потёртом корпусе, с тонкой трещиной на стекле. Курьер сказал коротко:
— От реставрационной мастерской. Клиент просил починить, но не смог прийти лично.
Анри взял часы в руки, привычно покрутил в пальцах — и вдруг почувствовал, как внутри всё сжалось. На крышке была царапина в форме полукруга. Точно такая же, как на тех часах, что когда-то принадлежали его отцу. Он помнил, как в детстве играл с ними, слушая их тиканье, пока отец работал за письменным столом.
Он открыл крышку — и на внутренней стороне увидел крошечную гравировку: “A. L. 1965”. Его инициалы. И отца.
Руки дрогнули. Эти часы пропали больше тридцати лет назад, после аварии, в которой отец погиб. Их искали, но безрезультатно. Анри сел, открыл корпус и долго смотрел на механизм, не веря, что держит их в руках.
На следующий день он позвонил в мастерскую, откуда поступил заказ. Ответила молодая женщина:
— Да, это часы, которые нашли в старом доме на севере. Мы передали вам, потому что внутри была записка с адресом вашей улицы.
В тот вечер Анри долго сидел у окна, держа часы в ладони. Они снова тикали — тихо, ровно, уверенно. И в каждом звуке он слышал дыхание прошлого, голос, которого давно нет.
Он не стал продавать их или выставлять в витрину. Теперь эти часы лежали на полке, рядом с фотографией — там, где время наконец перестало быть врагом.
