Анна ждала этого дня с волнением и лёгким страхом. Шестой месяц беременности — особенное время: живот уже округлился, малыш шевелится, жизнь наполняется ожиданием и трепетом. Она пришла в клинику раньше назначенного времени, чтобы просто посидеть в коридоре, где пахло лекарствами и кофе. Муж не смог приехать — командировка, как всегда. Но она не злилась: «Главное, что с малышом всё хорошо», — повторяла она себе.
Когда врач, высокий мужчина с седыми висками и мягким голосом, пригласил её в кабинет, она улыбнулась и легла на кушетку. Тёплый гель, привычное жужжание аппарата, знакомые серые тени на экране.
— Так… вот ручка, вот головка… — бормотал врач, водя датчиком по животу.
Анна глядела на монитор, как зачарованная.
И вдруг — что-то изменилось. Врач замер. На лице его появилась тень недоумения. Он отодвинул датчик, снова приложил. Послушал, снова посмотрел. Потом тихо сказал:
— Подождите… вы это слышите?
Анна напряглась. Из динамика раздался ровный ритм: тук-тук-тук-тук. Сердце малыша. Но потом — едва уловимо — второй ритм. Слабее. Медленнее.
Тук… тук…
Два сердца.
— У вас… двойня? — прошептала Анна.
Врач покачал головой:
— Нет. На снимке — один ребёнок. Только один. Но… звук есть. Второй стук, будто кто-то рядом.
Он выключил аппарат, включил снова, сменил датчик. Звук не исчез. Врач нахмурился:
— Я хочу пригласить коллегу.
Через минуту в кабинет вошла пожилая женщина в белом халате, с серьёзным взглядом. Она молча прислушалась, посмотрела на экран и неожиданно перекрестилась. Анна почувствовала, как по спине пробежал холод.
— Что происходит? — шепнула она. — Это опасно?
— Нет, — медленно произнесла женщина, — просто… это редкость. Очень. Такое бывает, когда рядом… кто-то ещё.
Анна не поняла. Но врач её торопливо успокоил:
— Всё хорошо, малыш развивается правильно. Просто… возможно, ошибка прибора. Или отражение сигнала.
Он улыбнулся, но взгляд его был тревожен.
Дома Анна долго не могла уснуть. Она снова и снова слышала этот второй стук.
Сначала думала — кажется. Но ночью проснулась от ощущения, будто кто-то мягко касается её живота изнутри — и сердце внутри неё бьётся не одно. Она приложила ладонь — и вдруг почувствовала второе биение, чуть сбоку, не совпадающее по ритму с первым.
На следующее утро она позвонила маме.
— Мам, ты веришь, что у ребёнка может быть… ангел-близнец?
Мама помолчала и тихо ответила:
— У тебя… когда-то был брат. Двоюродный, нерождённый. Второй плод не выжил на третьем месяце. Ты была слишком мала, чтобы мы тебе рассказывали.
Анна онемела.
— Что?
— Врачи тогда сказали, что он “рассосался”. Но может, душа его осталась рядом.
На следующем УЗИ второй стук снова был слышен. Аппарат новый, датчик другой, врач другой.
Но ритм повторился. На экране — только один малыш, улыбающийся, как будто махнувший ручкой. А за пределами кадра — слабое тук… тук… тук…
Врач ничего не сказал. Только спросил:
— Вы потеряли кого-то раньше?
Анна кивнула.
— Возможно, кто-то охраняет вашего ребёнка.
С тех пор беременность проходила спокойно. Анна чувствовала, что не одна. Когда ей становилось страшно, сердце начинало биться ровно, и второй ритм, едва слышимый, будто подхватывал её, убаюкивал.
Роды были лёгкими. Мальчик родился здоровым, с ясными голубыми глазами и мягким пушком на голове.
Когда акушерка подняла его, Анна заплакала — от счастья и странного чувства, будто в палате стало на двоих теплее. Но потом врач удивлённо нахмурился:
— Удивительно… — сказал он. — У ребёнка на груди родимое пятно в форме сердечка.
Анна улыбнулась сквозь слёзы.
— Он не один, — прошептала она. — Его брат рядом. Просто не здесь.
С тех пор каждую ночь, укладывая малыша спать, она тихо прижимала ладонь к его груди и шептала:
— Спасибо, что охраняешь его.
И в тишине комнаты, когда детское сердце отбивает свой ритм, кажется, рядом всё ещё слышится другое — чуть тише, чуть медленнее, но живое.
Тук… тук…
