Виктор, бывший геолог на пенсии, всю жизнь любил тайгу. Ему было уже за семьдесят, но каждое лето он уезжал в свой старый деревянный домик у реки, где когда-то проводил экспедиции. Местные давно привыкли к его одиночеству — старик жил спокойно, чинил крышу, собирал грибы, варил чай из зверобоя.
Но в тот день всё пошло не так.
Утро начиналось как обычно: лёгкий туман стелился между сосен, воздух пах смолой и сырой землёй. Виктор взял корзину, термос с чаем и отправился вглубь леса, туда, где всегда росли белые грибы. Рядом бежала его старая, но верная собака — лайка по кличке Буран. Ему было уже двенадцать лет, но в его глазах всё ещё светилась та же преданность и сила, что и раньше.
Они шли уже пару часов, когда Виктор заметил свежие следы — огромные отпечатки лап на влажной земле.
— Медведица, — пробормотал он. — И, похоже, с малышами…
Буран насторожился, шерсть на его загривке поднялась дыбом. Виктор хотел было повернуть назад, но вдруг из-за густого кустарника донёсся низкий, угрожающий рёв.
Он успел только бросить корзину и рвануть к ближайшему дереву. Лайка громко залаяла, отвлекая медведицу, но та не отступала — из-за кустов выбежали два медвежонка, и теперь мать яростно охраняла своё потомство.
Виктор, дрожа, забрался на ближайшую сосну. Руки скользили по мокрой коре, дыхание сбивалось, но страх придавал силы. Он оказался на высоте метров шести — и только тогда осмелился оглянуться вниз.
Под деревом стояла огромная буро-рыжая медведица. Она фыркала, крутилась, вставала на задние лапы, скребла кору когтями. Рядом возились медвежата, тянулись мордочками вверх, глядя на старика.
— Уходите! — крикнул Виктор. — Проваливайте, черти пушистые!
Но звери не уходили. Минуты тянулись как вечность. Он чувствовал, как затекают руки, как каждая ветка дрожит под его весом. Где-то вдалеке кричали сойки, а время будто застыло между дыханием и страхом.
Прошёл, наверное, час. Медведица не собиралась уходить. Виктор понимал: если он попробует спуститься — конец. Голос уже сорвался от крика, горло пересохло, а Буран… Буран куда-то исчез.
«Наверное, убежал», — мелькнула горькая мысль. И тут внизу послышался лай.
Громкий, злой, уверенный.
Буран возвращался.
Он выскочил из-за деревьев, грязный, с клочьями мха на шерсти, но решительный как никогда. С разбегу встал между медведицей и деревом, начал рычать, лаять, бросаться, отвлекая на себя внимание. Медведица оскалилась, сделала несколько шагов к нему — и вдруг остановилась.
Буран не отступил ни на сантиметр.
Виктор кричал сверху, не помня себя от страха и боли в руках:
— Буран! Назад! Не лезь к ней!
Но собака, будто не слышала, продолжала вызывать зверя.
Медведица, наконец, опустилась на четыре лапы, ещё раз фыркнула, обернулась к детёнышам и, поворчав, направилась прочь. Медвежата послушно побежали следом, иногда оглядываясь.
Когда всё стихло, Виктор не сразу поверил в своё спасение. Он медленно спустился вниз, колени дрожали, сердце колотилось. Буран стоял рядом, тяжело дышал, но хвост всё ещё гордо поднимался вверх. Старик опустился на колени и обнял его, прижимаясь лбом к его шерсти.
— Спас ты меня… старый ты волчара, — прошептал он. — Спас.
Они шли обратно долго. Солнце уже клонилось к закату, тени становились длинными, а запах леса — густым и тёплым. Виктор шёл, держа руку на спине пса, будто боялся, что тот исчезнет, если отпустить.
Позже, у дома, он долго сидел на крыльце, глядя, как Буран спит у ног. Рядом лежала его старая шляпа, на столе — кружка остывшего чая.
Он думал о том, сколько лет прожил, сколько видел, и как тонка бывает грань между жизнью и смертью.
И только одно чувство заполнило его душу — бесконечная благодарность.
За то, что рядом был тот, кто не убежал. Кто не испугался.
Кто просто пришёл — и спас.
А утром, когда солнце поднялось над лесом, Виктор сказал вслух:
— Теперь я точно знаю, Буран… ангелы иногда ходят на четырёх лапах.
